От императорских левреток до любимцев авангарда: истории о собаках, вдохновивших великих мастеров.
Собаки, эти преданные спутники человека, не раз служили источником вдохновения для великих художников и поэтов. В их произведениях четвероногие друзья представали не просто второстепенными деталями, а порой играли ключевую роль, за каждым изображением скрывалась глубокая и трогательная история. Представляем подборку известных и малоизвестных произведений, где собаки занимают особое место, становясь неотъемлемой частью жизни и творчества своих знаменитых владельцев.
Загадка императорской левретки
Среди самых узнаваемых произведений искусства с изображением собаки выделяется портрет Екатерины II кисти Боровиковского, где императрица прогуливается по Царскосельскому парку. Взгляд зрителя, безусловно, притягивает величественная фигура правительницы, но невозможно обойти вниманием и левретку, преданно смотрящую на свою хозяйку.
С этой собакой связана небольшая историческая загадка. Распространено мнение, что на картине изображена императорская любимица Земира, однако к моменту написания полотна прошло уже десять лет с момента её кончины. По другой версии, четвероногую героиню звали Герцогиня. Истинное имя этой собаки, вероятно, останется неизвестным. Тем не менее, нам хорошо известна история появления этих изящных питомцев у императрицы.
Первых английских левреток Екатерина II получила в дар от доктора Димсдейла, посетившего Россию для проведения вакцинации от оспы. Возвращаясь на родину, он отправил императрице в подарок двух щенков — Тома Андерсона и Дюшес. Их родословная подробно описана в письмах Екатерины II, где она часто упоминает своих любимцев. Сэр Том Андерсон прожил долгие 16 лет, а его потомки нашли свой дом в знатных семьях, таких как Волконские, Орловы и Нарышкины. Некоторые из его щенков даже отправились во французский Версаль.
У императорских собак был собственный паж, ответственный за их уход. Их атласные колыбельки располагались прямо в спальне Екатерины. Императрица предпочитала лично выгуливать своих питомцев в Царском Селе. Том Андерсон, Земира и Дюшес нашли последнее пристанище в Екатерининском парке, у подножия Пирамиды. Ранее их могилы были отмечены белыми мраморными досками с эпитафиями. Эпитафию для Дюшес, в частности, написала сама Екатерина: «Под Камнем сим лежит Дюшесса Андерсон, которою укушен искусный Роджерсон».
Четвероногий член семьи Третьяковых
На переднем плане картины Николая Третьякова «Утром на даче» расположилась еще одна «музейная собака». Не все знают, что сын Сергея и племянник Павла Третьяковых, основателей знаменитой галереи, также был одаренным живописцем.
Николай Сергеевич получил юридическое образование в Московском университете, а с 28 лет был избран гласным Московской думы и занимал пост секретаря Московского общества любителей художеств. Ему прочили будущее управляющего Третьяковской галереей после смерти отца и дяди, однако его жизнь трагически оборвалась рано.
Живописному мастерству Николай Третьяков обучался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества как вольноприходящий студент, посещая классы таких выдающихся художников, как Перов, Поленов и Прянишников. В то время он поддерживал дружеские отношения с Татьяной Толстой, дочерью Льва Николаевича Толстого, и Валентином Серовым, с которым даже делил мастерскую. Третьяков был одним из инициаторов и организаторов художественных вечеров, в которых участвовали многие видные деятели искусства того времени, включая Сурикова, Поленова и Маковского.
В 1896 году Николай Сергеевич подарил галерее свою работу «За чаем», ныне более известную как «Утром на даче», за которую был удостоен большой серебряной медали. На полотне изображена его семья: супруга Александра Густавовна, няня детей и двое малышей — дочь Александра и сын Серёжа. Среди всех присутствующих за столом отсутствует лишь глава семейства. Вероятно, его место занял четвероногий друг, который «чаевничает» вместе со всеми, будучи полноправным членом семьи. Внимание всех персонажей картины сосредоточено на собаке: Саша кормит её с руки, а остальные наблюдают эту трогательную сцену с лёгким напряжением (возможно, из-за опасения, что собаке не место за столом или из-за возможного беспорядка), но без явного протеста. Маленький Серёжа выглядит расстроенным — быть может, он огорчён тем, что не ему досталась честь кормить пушистого любимца, а сестре?
Любимцы Федора Шаляпина
В Кисловодске, неподалеку от знаменитой Дачи Шаляпина, установлен трогательный памятник великому певцу, держащему на руках своего любимого французского бульдога по кличке Булька. Этот маленький черный пёс появился в семье в 1911 году и стал неотлучным спутником Шаляпина. Рассказывают, что Булька был необычайно умён и даже приносил хозяину утреннюю газету. Существует известное фото, где пёсик нежно обнимает «папу», положив лапку ему на плечо.
Федор Иванович был страстным любителем собак, и у него был ещё один французский бульдог, на этот раз белого окраса, по имени Ройка. Именно он изображён на знаменитом «Портрете Ф.И. Шаляпина» кисти Бориса Кустодиева, которое по праву считается одной из вершин творчества художника. Глядя на эту картину, наполненную праздничной атмосферой, радостью и светом, трудно представить, насколько тяжёлым был процесс работы для мастера.
Кустодиев задумал портрет певца в полный рост, что объясняет грандиозные размеры полотна. Однако это было не единственной трудностью. Работа над картиной велась в небольшой комнате художника, где почти двухметровому Шаляпину было, откровенно говоря, тесно. Главная же проблема заключалась в том, что Кустодиев к тому времени уже был прикован к инвалидному креслу и не мог вставать. Он писал верхнюю и нижнюю части портрета, находясь в полулежачем положении, а подрамник с холстом, закреплённый на потолке, расписывал подобно плафону. Для удобства мастера была разработана специальная система: на потолке установили блок с веревкой и грузиком, позволявший Кустодиеву самостоятельно регулировать наклон холста. Таким образом, эта картина, излучающая праздник, является свидетельством огромного творческого подвига художника.
Бульдог Ройка появился на портрете по желанию Шаляпина. Ройка также отличался умом, был дрессированным и знал множество команд. Говорят, он падал замертво по команде Федора Ивановича «Городовой!». Однако в качестве модели Ройка был непоседлив. Решение проблемы нашлось благодаря… кошке! На картине видно, как пёс внимательно и с неподдельным интересом смотрит вверх. Такой выразительный взгляд и поза были достигнуты благодаря кошке, которую посадили на шкаф.
Стоит отметить, что настоящей хозяйкой Ройки была не сам Федор Иванович, а его дочь Марина, которой отец подарил пса на день рождения. Она также изображена на полотне — слева внизу, в чёрном пальто и с обезьянкой в руках.
Охотничья собака Шумка в жизни Бориса Кустодиева
Невероятное жизнелюбие и радость, излучаемые картинами Кустодиева, поражают, особенно если учесть обстоятельства его жизни: тяжёлую болезнь, приковавшую его к креслу, и смерть третьего ребёнка от менингита. Казалось, что в окружающем мире художник сознательно выбирал видеть только светлые стороны, находя утешение не только в своём внутреннем мире «Кустодии», но и в кругу семьи. Подтверждением тому служат многочисленные портреты жены и детей, среди которых особой любовью художника пользовалась его дочь Ирина.
Написанный в 1907 году знаменитый «Портрет Ирины Кустодиевой с собакой Шумкой» запечатлел двухлетнюю дочь художника. Краснощёкая девочка в белом платье держит яркий букет синих цветов и озарена улыбкой. Рядом с ней — собака Шумка, почти такого же размера, как ребёнок, любимица всей семьи. До того как тяжёлая болезнь приковала его к инвалидному креслу, Борис Михайлович страстно увлекался охотой и очень любил собак, и Шумка часто сопровождала его на этих выездах.
Портрет Ирины и Шумки создавался на даче в Маурине Костромской губернии, которую в семье Кустодиевых называли «Теремком». Вспоминая эти времена, уже взрослая Ирина рассказывала, что Шумку во время сеансов приходилось привязывать ремнями к стульям, и собака часто засыпала прямо в этой позе. Ребёнка же развлекали сказками, которые «мама читала до хрипоты».
Судьба Шумки оказалась трагичной: зимой собаку загрызли волки, и вся семья долго переживала потерю своей преданной любимицы.
Щен: верный друг Владимира Маяковского
В последнее время возрос интерес к авангардному искусству, что привело к новому взгляду на Маяковского не только как на великого поэта, но и как на талантливого художника. Хотя его живописные работы не достигли такой известности, как поэзия, «Окна РОСТА» знакомы многим, а его художественный дар проявлялся и в картинах, и в трогательных рисунках, сопровождавших личные письма.
Маяковский, который для многих ассоциируется с образом грубого и резкого человека, на самом деле пылко любил собак. Эту привязанность он не скрывал и даже подчёркивал в своём творчестве, например, в поэме «Про это»:
«Я люблю зверьё.
Увидишь собачонку —
тут у булочной одна —
сплошная плешь, —
из себя
и то готов достать печёнку.
Мне не жалко, дорогая,
ешь!»
Особое место в его сердце занимал Щен, которого Маяковский и семья Брик случайно обнаружили во время весенне-летнего отдыха. По пути к реке они услышали жалобный писк, и «грязный комочек» тыкался им в ноги. Щенок оказался беспризорным. Поэт бережно поднял его на свою большую ладонь и отнёс домой. Там малыша выкупали, высушили и накормили молоком с хлебом – а это был 1920 год, когда с продуктами было крайне непросто. Выяснилось, что накормленный малыш съел весь ужин, предназначенный для супругов Брик и самого Маяковского. Крохе дали простую кличку Щен. Всё лето поэт проводил с ним, купаясь в реке и собирая грибы, которые они потом тоже ели вместе.
Позже выяснилось, что мать Щена была сеттером, а вот отец остался неизвестным. Пёсик вырос рыжим, с длинными кудрявыми ушами и необычно длинным тёмным носом для своей породы.
Как писал Маяковский в «Хорошем отношении к лошадям»: «Каждый из нас по-своему лошадь». Но сам поэт, возможно, был «по-своему» Щен. Лиля Брик отмечала поразительное сходство между Маяковским и их любимцем: «Оба — большелапые, большеголовые. Оба носились, задрав хвост. Оба скулили жалобно, когда просили о чем-нибудь, и не отставали до тех пор, пока не добьются своего. Иногда лаяли на первого встречного просто так, для красного словца». Именно поэтому дома Маяковского стали называть Щеном, а он, в свою очередь, подписывался «Щен» в своих письмах и телеграммах. Нередко вместо подписи он оставлял рисунок Щена, так что маленький питомец обосновался не только в их доме, но и в личной переписке Маяковского с Брик.
Нарисованный Щен также жил полноценной жизнью своего автора — он «путешествовал» по Парижу и Мексике, «пересекал» Атлантический океан, а иногда даже «лежал» больным и грустным, отражая настроения Маяковского.
