Эксперт Станислав Арнетт: «Можно говорить о негласном моратории на усиление нефтяных санкций»
Участники мирового нефтяного рынка внимательно следят за развитием ситуации на Ближнем Востоке. Рост стоимости «черного золота» до $78 за баррель 19 июня указывает на сохраняющуюся напряженность. Несмотря на заявление президента США Дональда Трампа о возможном диалоге с Ираном, существенных изменений пока не произошло. О том, как геополитическая обстановка влияет на колебания нефтяных цен и насколько это выгодно России, рассказал Станислав Арнетт, младший научный сотрудник Центра стратегических исследований экономического факультета Российского университета дружбы народов (РУДН).
— Что сейчас происходит на рынке нефти?
— Мировой рынок нефти испытывает повышенную неустойчивость из-за эскалации конфликта между Израилем и Ираном. Сразу после первых ударов цены резко выросли: фьючерсы на Brent подскочили на 13%, достигнув $78 за баррель, что стало максимальным скачком за три года. Сегодня цена барреля колеблется около отметки $75.
— Как конфликт на Ближнем Востоке влияет на котировки?
— Пока сами боевые действия не оказали значительного влияния на экспорт нефти. Несмотря на атаки Израиля на энергетические объекты Ирана и инциденты в районе Ормузского пролива (столкновения танкеров, сбои навигации), перебоев с поставками через пролив не фиксировалось. Иран добывает около 3,3 млн баррелей в сутки, но страны ОПЕК+ могут увеличить добычу на 5,7 млн баррелей в сутки, что достаточно для компенсации полной потери иранского экспорта. Тем не менее, текущая цена включает премию за военный риск в размере примерно $5–10 за баррель.
— Что будет с ценами дальше?
— Дальнейшая динамика цен зависит от развития ближневосточного конфликта. Если конфликт перерастет в полномасштабную региональную войну, цены теоретически могут достичь $120-$150 за баррель, особенно при блокировке Ормузского пролива, по оценкам Deutsche Bank. Однако такой сценарий маловероятен, так как ни Иран, ни мировые игроки не заинтересованы в полной остановке движения танкеров. Более вероятен сценарий ограниченного конфликта, при котором цены стабилизируются на текущих уровнях. Существенный рост цен потребует более серьезных событий.
— Еще недавно обсуждалось снижение «потолка» цен на российскую нефть. Что с ним теперь?
— Действительно, до обострения ближневосточного кризиса в Евросоюзе обсуждалось снижение ценового потолка для российской нефти с $60 до $45 за баррель. Против этого выступили некоторые страны, включая США (из-за риска дестабилизации рынка) и отдельные члены ЕС, такие как Греция и Венгрия. На фоне конфликта Израиля и Ирана планы по снижению потолка цен практически утратили актуальность. Во-первых, война привела к росту мировых цен, делая дополнительное ужесточение санкций нежелательным для Запада. Во-вторых, геополитическая нестабильность сместила приоритеты — сейчас важно обеспечить стабильность поставок и не провоцировать дальнейший рост цен.
Видимо, до урегулирования ирано-израильского конфликта и стабилизации нефтяных цен дальнейшее ужесточение ценового потолка для российской нефти не будет реализовано.
— Изменится ли санкционная политика ЕС в отношении российской нефти?
— Кардинальных изменений в официальной санкционной политике ЕС по отношению к России из-за событий на Ближнем Востоке не предвидится. ЕС по-прежнему стремится сократить доходы России. Однако в краткосрочной перспективе приоритетом стала стабильность рынка. Западу важно, чтобы российская нефть продолжала поступать, компенсируя возможные потери из Ирана и сдерживая глобальный рост цен.
Смягчения уже действующих санкций ждать тоже не приходится, так как отмена или ослабление ценового потолка были бы политически неприемлемы в контексте конфликта на Украине. Скорее, можно говорить о негласном моратории на *усиление* нефтяных санкций. При этом вероятно ужесточение мер по контролю за соблюдением существующих ограничений, особенно в отношении «теневого флота».
— Выиграет ли российская казна от дорогого «черного золота»?
— Рост мировых цен на нефть благоприятен для российских экспортеров и бюджета. Подорожание Brent автоматически увеличило цену российской нефти Urals. Если в апреле-мае Urals торговалась в среднем ниже $60 ($52–55), то к 18 июня цена поднялась до $71. Также сократился дисконт Urals к Brent — сейчас он составляет около $4–5 против более $10 в начале года.
Тем не менее, влияние ценового потолка ($60) полностью не исчезло. Европейские компании формально не могут работать с нефтью дороже этой отметки, поэтому Россия ориентируется на альтернативных покупателей, в основном в Азии. Текущая ситуация умеренно позитивна для российского бюджета: доходы от нефти выросли по сравнению с весной, а риск нового ужесточения санкций в ближайшее время снизился. Это помогает пополнять бюджет и ослабляет давление на рубль, но не приводит к «нефтяному буму» и не полностью компенсирует эффект ограничений. Долгосрочная выгода зависит от устойчивости текущих высоких цен и вероятности новых односторонних мер со стороны ЕС в случае деэскалации на Ближнем Востоке.
