Культовый саксофонист и джазовый маэстро Алексей Козлов отмечает свой девяностый день рождения.
Один из наиболее влиятельных деятелей отечественной музыкальной сцены, лидер знаменитой группы «Арсенал», выдающийся саксофонист и джазовый композитор Алексей Козлов отмечает знаменательную дату – свое 90-летие. Хотя артист отошел от активных выступлений, ежегодно в свой день рождения он продолжает собирать друзей и поклонников в своем клубе, чтобы порадовать их музыкальными импровизациями. В преддверии юбилея мы побеседовали с Алексеем Семеновичем о его самых запоминающихся концертах, жизненных воспоминаниях, необычном опыте игры на саксофоне в пустой цистерне, а также о его главных достижениях и огорчениях.
Интервью с Алексеем Козловым
— Алексей Семенович, какие у вас были мечты и жизненные цели? Что из задуманного воплотилось, а что еще ждет своего часа?
В мои 90 лет я могу с уверенностью сказать, что все мои мечты осуществились. Я удостоен званий заслуженного и народного артиста, а мой клуб успешно функционирует и развивается.
— Какие детские воспоминания вызывают у вас особую теплоту?
Это футбольные матчи на стадионе «Динамо», куда мы с друзьями тайком проникали. Еще вспоминается коротковолновый радиоприемник и, конечно, фильм «Серенада солнечной долины», который полностью изменил мое восприятие мира. Также незабываемой была встреча с великим барабанщиком Лаци Олахом в 1951 году; тогда, будучи в девятом классе, я загорелся идеей стать джазовым барабанщиком. К тому моменту мое детство уже, можно сказать, завершилось.
— Война стала для вас водоразделом, разделив жизнь на «до» и «после»? Что помогало вашей семье выживать в те тяжелые годы?
Моя мама, будучи скромным музыкантом-теоретиком, в те годы проявила невероятную выносливость и способность адаптироваться. Она бралась за любую работу, сплачивая людей вокруг себя. Пожалуй, это и мое мгновенное взросление стали опорой. Мне было всего шесть лет, но я отчетливо помню ощущение, что детство закончилось, хотя мир не рухнул. Я сразу осознал всю серьезность ситуации и необходимость стойко переносить любые трудности, а также ответственность за свое поведение, стараясь не капризничать и не обременять близких.
— Увлекались ли вы коллекционированием грампластинок? Какие редкие записи удалось приобрести, и в чем заключалась их особая значимость?
Я не был коллекционером. Сначала у меня появился старый патефон с набором пластинок, затем — радиоприемник и катушечный магнитофон. Я старался ловить зарубежные радиостанции, записывать музыку, а потом на замедленной скорости «снимать» мелодии, поскольку нот не было. Покупка винила «из-под полы» стала актуальной уже в 80-е, и ценность заключалась не столько в самой пластинке, сколько в процессе ее приобретения: «достать», «купить втихую», а иногда и «тайком вынести» — эти слова сейчас трудно объяснить молодежи. Все, что было собрано, я давно раздал.
— Вспоминая вашу карьеру, какое место для выступлений вы считаете самым необычным?
Таких мест было множество, особенно в эпоху «подпольных» выступлений группы «Арсенал». Вероятно, одним из самых поразительных был концерт в Музее Владимира Ильича Ленина в Ульяновске в начале 80-х. А еще вспоминается целина летом 1958 года. Мы были направлены на строительство, и саксофон стал для меня настоящим спасением в тех условиях. С наступлением сумерек я уходил заниматься в заброшенную пустую цистерну, забирался внутрь, садился на ящик и играл часами. У меня был там даже ассистент – мой однокурсник Женя Кулага. Узнав, что я беру с собой саксофон на целину, он захватил малый барабан и тарелку, чтобы мне аккомпанировать. Он не был профессиональным барабанщиком, но очень любил музыку и мечтал научиться играть. После моих упражнений он присоединялся ко мне со своим барабаном и тарелкой, и мы вдвоем начинали импровизировать джаз. Это превращалось в мини-концерт для всех желающих целинников, которые собирались снаружи цистерны и с удовольствием слушали нас, независимо от того, насколько они любили джаз.
— Какой из ваших концертов оставил наиболее яркий след в памяти?
Определенно, это выступления в легендарном «Карнеги-холле», юбилейный концерт Василия Аксенова и, безусловно, телемост, который в 1984 году связал миллионы зрителей. Это было по-настоящему уникальное событие: группа «Арсенал» стала участником первого в истории телемоста между Москвой и Калифорнией, причем это было требованием американской стороны. Стив Возняк, американец польского происхождения, предложил организовать космический телемост между столицей СССР и калифорнийским городом Сан-Бернардино. Для этого одна из студий Останкино была соединена с долиной, где соорудили сцену с огромными телеэкранами, а вокруг собралось более трехсот тысяч зрителей. Возняк начал переговоры с Гостелерадио, предложив, по всей видимости, значительное вознаграждение при условии участия «Арсенала» — ансамбля, соответствующего международному уровню. Гостелерадио, в лице товарища Лапина, известного противника джаза и рок-музыки, все же дало согласие, вероятно, потому что мероприятие было приурочено к стыковке космических станций «Аполлон» и «Союз», что имело большое политическое значение для СССР. После официальной части началось прямое включение из Сан-Бернардино, и мы увидели грандиозное зрелище. Сотни тысяч людей сидели в природной чаше долины перед огромной сценой, на которой возвышалась аппаратура и гигантские телеэкраны размером с восьмиэтажный дом. Сначала там выступала популярная австралийская группа Men at Work, а затем настала наша очередь. Мы исполнили три композиции. Во время выступления я иногда поглядывал на большой экран в студии, где одна из камер Сан-Бернардино транслировала общий план: на огромных экранах было видно наше изображение и бескрайнее море публики, слушающей нас. Играя, мы видели себя глазами американцев. Реакция американской аудитории была невероятной, о такой можно только мечтать. В те годы было гораздо проще поразить западную публику советским джазом, чем сейчас. Тогда мы жили в условиях изоляции, и считалось, что в СССР есть только «балет, ракеты и Енисей», как пелось в популярной песне. После нашего выступления состоялся небольшой джем-сейшн с калифорнийскими музыкантами. Сигнал по спутнику запаздывал на две секунды в обе стороны. Мы выбрали медленный блюз и исполнили его вместе «через космос», наблюдая друг за другом на экранах. Все казалось сном, ощущалось что-то совершенно необычное, будто из научно-фантастического фильма. Однако праздничное настроение было мгновенно испорчено. В вечерних новостях и следующих выпусках центральных газет телемост подробно освещался, но без единого упоминания нашего выступления. «Арсенал» нигде не фигурировал.
— Какие музыкальные предпочтения у вас были в юности, и что вдохновляет вас сегодня?
Мои предпочтения остаются прежними: Бах, классические джазовые композиции, академическая музыка, рок. Мне всегда нравилась и до сих пор нравится разнообразная музыка, если она качественно исполнена. Сейчас я также активно слушаю классику, работы современных инструменталистов, особенно саксофонистов. Ценю молодых исполнителей, работающих в разных жанрах, но обладающих безупречным вкусом и высоким профессионализмом. Из недавних открытий особенно впечатлил оркестр и хор Игоря Романова из Санкт-Петербурга – это великолепная работа!
